Пьесса-миниатюра, въ одномъ действии, одной сцэне, начинается со второго действия.

Действие второе, сцэна первая.

Медленно поднимается занавесъ, сцэна пуста, по мере того какъ онъ поднимается, 
нарастаютъ звуки города: равномерный гулъ голосовъ, шаги, шумъ проезжающихъ 
машинъ, автомобильные сигналы. Видимо где-то рядомъ находится жэлезнодорожный 
вокзалъ, иногда слышны его звуки: подъезжающий поездъ, гудки локомотива, отдалённый
но чётко слышимый голосъ дежурного диспетчера, объявляющий прибытие и отправление 
поездовъ. Изъ всехъ этихъ шумовъ плавно выплываетъ голосъ лектора: "Богъ есть 
Понятие Абсолютное. Богъ вмещаетъ въ Себя всё. Онъ является всемъ и Онъ являетъ
Себя всемъ, проблема лишь въ томъ, что очень немногие замечаютъ эти Божэственные
проявления. Существуетъ такое мнение: что если Богъ Всемогущий то для Него 
возможно не существовать, и это абсолютно точно. Если человекъ ни разу въ жизни
не виделъ и не слышалъ ничего о Боге, то для такого человека, который является 
истиннымъ атэистомъ, Богъ не существуетъ ни какъ Личность, ни какъ Понятие, и 
не будетъ существовать до техъ поръ, пока Богъ не захочетъ дать о Себе знать 
какимъ-либо Божэственнымъ проявлениемъ. Все остальные люди являются верующими: 
одни верятъ въ то что Богъ существуетъ, другие верятъ въ то что Богъ не существуетъ.
И те и другие абсолютно правы, и те и другие являются верующими." Голосъ лектора 
плавно тонетъ въ городскомъ привокзальномъ шуме. Во время монолога лектора на 
сцэне появляются обыкновенные прохожие которыхъ полно на улицахъ города. Дама 
съ собачкой, жэнщина съ авоськой, мужчина съ сигаретой, бабушка съ тросточкой, 
дедушка съ портфелемъ, юноша съ девушкой, девушка съ юношэй, девочка съ 
воздушнымъ шарикомъ, мальчикъ съ рогаткой и прочие, прочие, прочие, прогуливающиеся
и спешащие. Сразу после голоса лектора, за сцэной раздаётся ругань. Голосъ жэнщины 
громкий и возмущённый: "Опять нажрался какъ свинья! Глаза бъ мои тебя не видели! 
Сволочь! Алкоголикъ! " Слышны громкие шлепки пощёчинъ, то ли рукой, то ли мокрой 
тряпкой, и следомъ за ними разъярённо-пьяный вопль мужчины: "Ахъ ты ссука! Я тебе
покажу блядина, какъ руки распускать!" Слышэнъ ударъ, звукъ падающего тела, что-то
съ грохотомъ рушится, бьётся посуда. Все эти звуки перекрываетъ истошный вопль 
жэнщины, срывающийся на визгъ: "А-а-а!!! Помогите!!! Убиваютъ!!! Люди!!!" Сквозь
крикъ слышны звуки ударовъ, плачетъ ребёнокъ. Шумъ семейной сцэны тонетъ въ звукахъ
похоронного марша который веско подкрепляется разноголосымъ плачемъ и причитаниями,
сквозь загробные звуки похоронной процэссии прорывается отчётливый голосъ присяжного
заседателя: "Встать, судъ идётъ". Слышэнъ шумъ встающихъ людей. Голосъ присяжного 
заседателя: "Прошу садиться". Шумъ усаживающихся людей. Судья начинаетъ зачитывать
приговоръ, его голосъ то тонетъ въ звукахъ похоронной процэссии, то снова выплываетъ,
слышны только отдельные обрывки фразъ:"...тяжкие телесные повреждения..." "...съ 
особымъ зверствомъ..." "...вневменяемомъ состоянии..." "...скончалась на месте..."
Последняя фраза приговора ясно прорывается сквозь шумъ похоронной процэссии:"...судъ 
приговариваетъ къ высшэй мере наказания. Приговоръ утверждёнъ и обжалованию не 
подлежитъ." Похоронный маршъ и причитающие голоса резко обрываются, остаются 
только звуки города и вокзала. Прохожие на сцэне идутъ по своимъ деламъ, каждый
въ свою сторону. Сквозь звуки города и вокзала пробивается тихий, но отчётливо 
слышимый разговоръ. Онъ и она. Она:" Видимо мы съ тобой встретившись, образовали 
какую-то Силу. Поэтому и была предпринята попытка насъ разъединить."Онъ:" 
Интересно, какие сделаны выводы, какие приняты решэния." Она:" У меня такое 
чувство что нужно ждать развития событий, это ещё не всё и насъ теперь не 
оставятъ безъ присмотра." Онъ:" Я думаю что они не питаютъ особыхъ надеждъ на то
что мы выйдемъ изъ Игры. Ихъ выборъ не остановился бы на сомневающихся и 
нерешительныхъ." Разговоръ тонетъ въ звукахъ города и вокзала, появляется шумъ 
дождя, а на сцэне прохожие съ зонтиками. Идутъ. Идутъ. Появляются звуки 
настраиваемого радиоприёмника, слышны шумы радиоволнъ, обрывки мелодий, голоса 
говорящие на разныхъ языкахъ, изъ шумовъ эфира сначала слабо, потомъ громче и 
чётче вырисовывается мелодия "Прогнозъ погоды на Августъ" на её фоне появляется
голосъ  жэнщины-диктора: "А теперь послушайте прогнозъ погоды на Августъ..."
Долго рассказываетъ о возможныхъ осадкахъ и засухахъ, тамъ и сямъ. Голосъ диктора
и музыка постепенно затихаютъ, остаётся только шумъ города, вокзала и дождя. Изъ 
нихъ медленно выплываетъ милицэйская сирена, голосъ изъ громкоговорителя 
выкрикиваетъ какие-то полупонятные фразы, слышны звуки автомобильной погони, 
визгъ колёсъ, рёвъ двигателей, одиночные выстрелы и автоматные очереди, звуки 
сталкивающихся и взрывающихся автомобилей - всё какъ въ боевике, а можэтъ это 
кто-то слишкомъ громко смотритъ телевизоръ. На сцэне тишь и благодать. Прохожие,
прохожие. Ходятъ, ходятъ. Звуки боевика постепенно затихаютъ, дождь кончается, 
городъ и вокзалъ шумятъ. Появляются звуки свадьбы: крики "горько", звонъ бокаловъ,
маршъ Мендельсона, пьяные голоса выводятъ "Ой морозъ, морозъ". Всё это одновременно.
Шумъ застолья постепенно перерождается въ шумъ драки глобальныхъ масштабовъ, 
постепенно затихаетъ, тонетъ въ шуме города и вокзала. Появляется голосъ другого
лектора на фоне стихиры, смешанный хоръ, выводитъ разложэнный на голоса псаломъ:*

"Хвалите Бога во святыне Его;
хвалите Его на тверди силы Его.
Хвалите Его по могуществу Его,
хвалите Его по множэству величия Его.
Хвалите Его со звукомъ трубнымъ,
хвалите Его на псалтире и гусляхъ.
Хвалите Его съ тимпаномъ и ликами,
хвалите Его на струнахъ и органе.
Хвалите Его на звучныхъ кимвалахъ,
хвалите Его на кимвалахъ громогласныхъ.
Всё дышащее да хвалитъ Господа! Аллилуйя."

Голосъ лектора на фоне псалма: "Оставаясь въ своей обители, Личность Бога 
передвигается быстрее мысли и можэтъ обогнать всехъ бегущихъ. Могущественные 
полубоги не способны приблизится къ Нему. Оставаясь на одномъ месте, Онъ въ то 
жэ время властенъ надъ теми, кто посылаетъ ветра и дожди. Въ Своёмъ совершэнстве
Онъ не знаетъ Себе равныхъ.** Тотъ, кто всё видитъ связаннымъ съ Верховнымъ 
Господомъ, кто видитъ все существа какъ Его неотъемлемые частицы и Верховного 
Господа во всёмъ, никогда не испытываетъ ненависти къ кому-либо или чему-либо.

"*** Цэрковный хоръ и голосъ лектора затихаютъ въ шуме города и вокзала. Слышатся
"крутые" разборки: "А ты кто вобще по понятиямъ а? Ты пацанъ или ты лохъ? Ну-ка 
давай-ка раскатаемъ кто кому должэнъ." "Чё ты щемишься-та? Ты вату-та не катай, 
ты говори внятно. Ты какими понятиями живёшь а, ты?" "Крутой базаръ" постепенно 
затихаетъ. Появляется голосъ ребёнка: "Мама, а сказки бываютъ по правде? "Голосъ
матери: "Конечно бываютъ, нужно только верить въ нихъ и они придутъ къ тебе." 
Голосъ ребёнка: "А ты веришь въ сказки? "Голосъ матери: "Конечно, какъ жэ въ нихъ
можно не верить. "Голосъ ребёнка: "Но ведь въ сказки верятъ только дети. " Голосъ
матери: "Да сынокъ ты правъ, въ сказки верятъ только дети, а я и есть ребёнокъ, 
который ни за что не хочетъ взрослеть." Голосъ ребёнка: "А разве такъ бываетъ? 
"Голосъ матери: "Бываетъ сынокъ, ещё какъ бываетъ." Голосъ ребёнка: "Мама, а 
давай сходимъ въ какую-нибудь сказку прямо сейчасъ! "Голосъ матери: "Хорошо, 
только давай папу съ собой возьмёмъ, а то онъ сильно расстроится когда узнаетъ 
что мы ходили въ сказку безъ него, онъ ведь у насъ тожэ не желающий взрослеть 
ребёнокъ. " Голосъ ребёнка: "Такъ жэ какъ и ты да? "Голосъ матери: "Да, такъ жэ
какъ и я. Ну что пошли? "Голосъ ребёнка: "Пошли, сначала за папой а потомъ въ 
сказку! " По сцэне ходятъ прохожие, ихъ потокъ медленно начинаетъ редеть, вотъ 
ихъ ужэ почти нетъ, на сцэне появляются трое: молодые мужчина и жэнщина а между
ними держа ихъ за руки, скачетъ маленький мальчикъ въ шортикахъ и безрукавке. 
Мужчина и жэнщина что-то говорятъ, то другъ другу, то прыгающему между ними 
малышу, малышъ тожэ что-то имъ говоритъ, все трое улыбаются. Не торопливымъ 
шагомъ проходятъ по сцэне, исчезаютъ на противоположной стороне. На сцэне ужэ
почти нетъ прохожихъ, вотъ уходятъ последние, сцэна пустеетъ. Черезъ некоторое 
время начинаетъ опускаться занавесъ, по мере опускания занавеса, затихаютъ шумы
города и вокзала.

Конецъ первой сцены.

Конецъ второго действия.

31 январь 1997
14:07

Примечание къ пьессе "За кадромъ":
* Псаломъ номеръ 150;
** Шри Ишопанишадъ, мантра четвёртая;
*** Шри Ишопанишадъ, мантра шэстая.



ЭПИЗОДЪ - 2.

Въ кормушке за окномъ, изредка въ него заглядывая, воробей обречённо долбился
клювомъ объ замёрзший кусокъ хлеба. Въ комнате за окномъ равномерно гудела печь,
шумелъ на плите чайникъ, брякала ложка по стенкамъ кружки съ чаемъ. На улицэ за 
окномъ шла зима со снегомъ и дулъ ветеръ съ холодомъ. Въ комнате за окномъ было 
тепло и уютно только немножко грустно.

31 январь 1997
21:46

Назад