Ване Тормозу и Ване Дураку посвещается.
" Я хочу успеть прогуляться по Ночному Городу пока не начался Рассветъ."

На дворе, впрочемъ такъ жэ какъ и за его пределами была Осень. Октябрь. Они вышли
изъ дома рано, въ пятомъ часу утра. Густой туманъ заливалъ улицы спящего города.
По одной изъ такихъ улицъ, находящейся где-то на окраине, они не торопливо
вышагивали, уступая дорогу редкимъ машинамъ, выныривающимъ изъ тумана, и въ него
жэ ныряющимъ. Прохожие встречались тожэ очень редко и въ основномъ пьяные.
Разговоръ, начатый ещё на кухне трёхкомнатной квартиры, на шестомъ этажэ стандартной
девятиэтажки, продолжался. Вели его двое молодыхъ людей, которые ко всему прочему
были ещё и тёзками. Третий, задумчиво бредущий между ними, съ самого начала занявший
позицию слушателя, въ основномъ молчалъ, лишь изредка вставляя какую-нибудь витиевато-
загадочную, многосмысленную фразу, и потомъ наблюдалъ, поглядывая то на одного спорщика,
то на другого, какое действие она произведётъ. Иногда фраза действовала какъ фугасный
взрывъ, направляя разговоръ въ другое русло, давая новые зацэпки для спора, а иногда
повисала въ воздухе неуслышанная увлечёнными, и сыпала искрами отъ возмущения. А тема
разговора была глобальной: Богъ, Вселенная, Человекъ и ихъ взаимоотношэния.

Прошолъ часъ...,второй...,двое спорщиковъ и одинъ слушатель, ничего вокругъ не
замечая, продолжали уходить въ туманъ. Скоро должэнъ былъ начаться рассветъ...
Прошолъ третий часъ...,четвёртый...,пятый...

Тотъ кто шолъ молча, посмотрелъ на огромные наручные часы съ фосфоресцирующими
стрелками, сквозь прозрачные стёкла круглыхъ очковъ, въ тонкой, металлической,
чернёной, оправе и остолбенелъ. Приложилъ часы къ уху - те неторопясь отщёлкивали
секунды.

- Стойте, - сказалъ онъ почему-то шопотомъ, въ спины двумъ своимъ приятелямъ
  которые ужэ успели отойти на несколько шаговъ. - Сколько время?

Его услышали, хотя разговаривали довольно громко, остановились, обернулись и тожэ
посмотрели на часы.

- На моихъ девять часовъ.
- На моихъ тожэ.
- И на моихъ.

Все трое, стоя посреди пустой автомобильной дороги, непонимающе поглядывали на
часы, вокругъ и другъ на друга. Въ ночномъ сумраке иногда проносились ветромъ
бреши въ тумане, въ окнахъ многоэтажныхъ домовъ изредка виднелся светъ. Дорога
на которой они стояли, была абсолютно пуста, такъ жэ какъ и пешэходная, въ небе
мерцали звёзды и тишина.

- А где жэ рассветъ? - удивлённо-испуганно сказалъ одинъ изъ спорившихъ.
- Действительно, где? - пробормоталъ второй.

Если не смотреть на трое наручныхъ часовъ, которые никак не могли взбеситься все
одновременно, то можно было подумать что сейчасъ глубокая ночь, хотя вообще-то
по всемъ признакамъ, именно такъ оно и было.

- Куда жэ солнышко-то подевалось? - Въ никуда спросилъ третий.

Изъ темноты покачиваясь выплыла фигура, и въ свете фонаря проявилась не очень
трезвымъ, а точнее очень не трезвымъ разлохмаченнымъ мужикомъ.

- Не подскажэте который часъ, - спросили у него хоромъ.

Мужикъ остановился, попытался сосредоточить мутный взглядъ на наручныхъ часахъ,
потрясъ ихъ, опять попытался, послушалъ.

- Пятнадцать минутъ десятого, - прошэпелявилъ онъ, еле ворочая языкомъ, - поздно
однако, спать пора.

Махнулъ рукой, зашатался куда-то въ сторону и канулъ въ густой туманъ. Мимо
ошалело-молчаливой тройки пронеслась, ревя двигателемъ, серая легковушка
военного образца, и сгинула затихая.

- Спать хочу, - сказалъ кто-то изъ троихъ, - глаза закрываются.
- Ну что жъ пошли, ужэ недалеко осталось.
- Пошли.

И они тронулись, помалкивая каждый о своёмъ, и постепенно растворяясь въ тумане,
вскоре совсемъ пропали изъ вида. Надъ непросыпающимъся городомъ, не начинался
рассветъ.

13 октября 1996
01:11

Назад